Анастасия Мельникова, Эмилия Спивак, Александр Исаков, Ольга Хомова и редакторы «Культуры Петербурга» расскажут об «отцах и детях»

— Как Вы думаете, нынешнее поколение, зумеров и альфа, отличается ли от молодежи 70-80-90-х?

	Эмилия Спивак, актриса театра и кино: —  Конечно, очень отличается, хотя бы потому, что у нас совершенно разные условия жизни и обстоятельства, в которых мы росли. Молодежь во многом воспитывается сейчас на гаджетах. Если мы раньше на переменах в школе общались, играли друг с другом, то современные дети проводят все перемены, сидя в планшете или смартфоне. Мне кажется, они меньше умеют общаться, у них меньше потребность в этом, так как нет сформировавшейся привычки к живому диалогу. Сейчас и взрослые люди стали меньше тянуться друг к другу – это черта не только юных. Интернет во многом нас разделил.
	Анастасия Мельникова, Заслуженная артистка России, актриса Театра им. В.Ф. Комиссаржевской:  — Я обожаю современных детей. И всегда их защищаю, потому что со всех сторон слышу, как они не вылезают из компьютера — да, есть такие, но я абсолютно убеждена, что причина в недостатке внимания со стороны родителей. Потому что когда взрослые занимаются своими детьми, их отвлекают, с ними разговаривают, то есть взаимопонимание, взаимопроникновение поколений. Те ребята, с которыми я общаюсь, очень глубокие интересные люди, мне с ними безумно интересно. Да, Интернет в большом количестве — это плохо и вредно, но когда сеть — помощник в учебе и образовании, — это чудо какое-то.  В пандемию у большинства студентов и школьников появилось много навыков, а также выработалась привычка учиться онлайн. Значит, в сети есть и польза, вопрос лишь в том, что именно изучает мой ребенок. Часто родители ссылаются на нехватку времени, и я их прекрасно понимаю: я тоже не самый свободный человек....Но воспитание детей напрямую связано с доверием. А оно строится на общении. Когда у ребенка есть потребность в диалоге, даже если ты очень устал, хочешь спать (иногда я трачу на сон буквально 3-4 часа), все равно нужно общаться и следить за тем, что интересует твоих близких.  Иногда и моя дочь выбирает себе по Интернету туфельки, пижамки или платьица (чего поколение 70-80-90-х и представить себе не могло). Но здесь вопрос в том, чему еще она посвящает свое время. Тут важно соотношение между временем, проведенным в сети, и вне ее. А правильный выбор помогут совершить только разговоры и воспитание.  Да, поколения «зумеров и альфа» действительно отличаются от нашего наличием в их жизни Интернета. Мы готовились к экзаменам только по книгам, сидели в читальных залах. Я до сих пор очень люблю «живую» литературу и стараюсь привить это чувство молодежи.  Убеждена, что в свое время я и мои однокурсники не смогли бы хорошо сдать экзамен на актерский факультет по истории театра, русской и зарубежной литературе, если не сидели в библиотеке. А как нас здесь любили, холили и лелеяли!  Тех ребят, которые приехали из Мариуполя и учатся в Театральной Академии, я отвела в Театральную библиотеку, чтобы и они «вдохнули» запах «живой» книги. К сожалению, этим студентам раньше даже не давали читать русскую литературу. Она была под запретом. И когда молодые люди и девушки впервые вошли в эту библиотеку, когда их встретили дивные сотрудники, умеющие интересно рассказывать о различных произведениях, ребята были очарованы. Они увидели фолианты, хранящиеся в музеях, узнали, что их достают только в перчатках, «услышали» эту удивительную библиотечную тишину и испытали огромную радость. Ведь теперь будущие актеры смогут прийти в эти залы и что-то почитать. Вот мы и возвращаемся к тому, что детей надо заинтересовывать.  У моей дочери в 1 классе была волшебная учительница, которая каждую неделю водила детей в библиотеку и приучала брать и читать там книги. С самого начала обучения у всех школьников были свои формуляры. И мне кажется, это очень правильно. Недавно я была в Ростове и увидела совершенно дивную вещь — на улице стоят стеклянные витрины, которые открываются, и любой прохожий может остановиться, взять книжку почитать или принести свою. Вот такая удивительная уличная библиотека. В Петербурге тоже многое делается для того, чтобы молодежь и старшее поколение читали «живые» книги. Есть, например, «Книжные аллеи», которые устраивают и на Дворцовой, и на Манежной площадях, и на Малой Конюшенной улице.  Лично у меня огромная домашняя библиотека. И однокурсники моей дочери, жившие у нас некоторое время после окончания института, с удовольствием брали «живые» книги с полок. Когда я приходила с работы и заваривала себе чай, ребята меня спрашивали: «А Вы читали это произведение? А это?» И рекомендовали мне огромное количество произведений из интересной современной литературы! И это очень кстати. Ведь когда ты сутками читаешь законы, погрузиться в хорошую художественную книгу — настоящее удовольствие.  Я счастлива, что моя дочь никогда не выходит из дома без книжки в сумке. Или вот у нас в театре есть молодой актер Василий Гетманов, которого я вижу (как только не его сцена) всегда с книгой. Он использует тот же Интернет, читает литературу в электронном виде, но при этом у артиста — дикое желание самообразовываться.  Так что дети у нас замечательные, и я не дам их обижать! А если некоторые из них с головой уходят в соцсети, так это не детская вина. Причина не в молодежи, это результат нехватки внимания со стороны родителей и педагогов.  Я постоянно общаюсь со школьниками. Но их я немного боюсь, потому что они уже не знают ту Настю Мельникову из сериалов, и мне всегда кажется, что мне не удастся найти с ними общего языка. Но я нахожу. И дети задают очень глубокие вопросы.
	Александр Исаков, Заслуженный артист Российской Федерации, главный режиссёр СПб ГБУК «Петербург-Концерт», художественный руководитель Санкт-Петербургского государственного музыкально-драматического театра «АРТ», заведующий кафедрой эстрадного искусства и музыкального театра ФГБОУ ВО «Российский государственный институт сценических искусств»: — Отличается ровно так, как мир 80-х от сегодняшнего дня. «Вопрос отцов и детей» — это вечный вопрос. Но все люди разные, поэтому где-то его может и не быть или не стоять так остро. Молодежь, конечно, другая, но это же абсолютно нормально! В свое время я тоже был помоложе, «в потоке» своего времени.
	Ольга Хомова, Заслуженный работник культуры Российской Федерации, генеральный директор Капеллы Санкт-Петербурга, председатель правления Союза концертных организаций России: — В Всемирный день молодежи самым актуальным будет вопрос: а как привлечь современное подрастающее поколение в классический концертный зал. Безусловно, иногда кажется, что молодежи этот формат не совсем интересен. Однако очень радостно, что в последние годы зрительный зал омолодился. Все благодаря тому, что мы используем механизмы продвижения концертов классической музыки современными методами. На них есть отклик, например, в Капелле состоялся иммерсивный концерт, на котором особым образом расположили оркестр: так, чтобы зрители могли наблюдать за творческим процессом. Также это совмещение музыки и других видов искусства, привычной юношам. Мне бы еще хотелось отметить, что в последнее время появилось много классных молодежных симфонических оркестров! Недавно к нам приезжали ребята из Челябинска. И очень отрадно, что молодежь была как на сцене, так и в зале.

	Эмилия Спивак, актриса театра и кино:  — Однажды на мой день рождения — мне исполнялось 10 или 12 лет — пришла чуть ли не половина моего класса. Было большое застолье, мама наготовила много вкусностей, накормила нас. А потом начались игры. И наша игра заключалась в том, что мы нашли одну иностранную композицию и назначили каждого присутствующего каким-то музыкантом, исполняющим эту песню. У каждого из нас был свой «инструмент» — гитара, ударные, рояль... И, наверное, часа два одна и та же песня звучала на повторе, и мы под нее так «колбасились»! Я думала, что мы разнесем всю квартиру! Не знаю, как моя мама перенесла этот шум и гам.
	Анастасия Мельникова, Заслуженная артистка России, актриса Театра им. В.Ф. Комиссаржевской: — Вся юность очень забавная. Помню, с одним моим однокурсником, который известен сейчас не только в нашей стране, но и за рубежом, — фантастическим драматическим артистом (с прекрасными внешними данными, потрясающим драматическим тенором и уникальным талантом) произошла курьезная история в библиотеке. Нам дали задание по зарубежному театру, который вел у нас любимейший всеми профессор Лев Гительман. Мой однокурсник пришел после лекции в Театральную библиотеку и сказал: «Будьте добры, мне нужна книжка — там какая-то Лапеда была и какая-то Фунтохуна...». А в библиотеке говорят: «Извините, у нас такого нет». «Да не может быть, нам на лекции сказали, что нужно прочитать Лапеду!». И тут библиотекаря осенило: «А, это, наверное, „Фуэнте Овехуна“ Лопе де Веги?» — все. Конечно, мы очень смеялись над этой ситуацией. Но и здесь тоже должна быть определенная философия и отношение к таланту. Жаждущий человек обязательно прочтет и найдет то, что ему нужно. А вот неталантливому ничего не поможет....
	Александр Исаков, Заслуженный артист Российской Федерации, главный режиссёр СПб ГБУК «Петербург-Концерт», художественный руководитель Санкт-Петербургского государственного музыкально-драматического театра «АРТ», заведующий кафедрой эстрадного искусства и музыкального театра ФГБОУ ВО «Российский государственный институт сценических искусств»:  — К счастью, забавные случаи происходят со мной всегда, а не только случались в юности. Дело было, когда я обучался на первом курсе театрального. Рубен Сергеевич уже тогда начинал нас вводить в свои спектакли в качестве массовки. И вот мы должны были впервые выйти на сцену в постановке «Если бы небо было зеркалом». Буквально накануне я решил, что давно не смотрел спектакли в Театре им. В.Ф. Комиссаржевской и пошел на «Десять нераспечатанных писем» по пьесе Михаила Шатрова. По дороге я встретил Валерия Дегтяра и Андрея Урганта, на тот момент окончивших обучение. Увидев меня, они спросили: «Хочешь лишнюю трешку заработать?». А тогда «за выход» нам платили три рубля. Конечно, подумав, а почему бы нет, ведь я и завтра выйду на сцену, согласился, уточнив только: а что надо делать. Ответ был: «Да, собственно, ничего особенного. Выйдешь с нами в сцене проведения партийного собрания, распишешься в ведомости и все». Я согласился. Меня вывели на сцену, поставив около какого-то столба, где я, впервые вышедший на сцену, стоял и трясся от страха. Сначала глаза слепило от света, но попривыкнув, я вроде успокоился, но продолжал «обнимать» свой столб. Спустя десять минут резко выключается свет, и все разбегаются. А я все и стою, понимая, что началась перемена, но спектакля-то я не знал! Тут явно начинаю видеть, как сейчас зажгут свет, сменится сцена и декорации, а я все еще тут. Думаю, все, после такого Агамирзян все узнает, и меня точно исключат из института, не видать мне театра. Единственным выходом было бежать. Сунулся в одну сторону — уперся в кулису, в другую — в деревяшку. А время идет. Решил рвануть назад в поисках выхода, но опять ткнулся теперь уже в задник. Я разорвал его руками, упав прямо в образовавшуюся дыру, в тот самый момент, когда зажегся свет. Ребята за кулисами заходились гомерическим хохотом. Оказалось, что это была своего рода проверка. И трешку я все таки заработал!

Елена Казачинская (Харламова), шеф-редактор портала «Культура Петербурга»: — По-моему, главное, что отличает молодежь 90-х от современной, разное отношение к информации и необходимости ее запоминать. И 80-е, когда мы учились в школе, и в 90-е, во время учебы в университете, у нас была потребность загружать в голову бешеный объем знаний. Не знаю, как это умещалось в нашей памяти, но, по-моему, разбуди тогда среди ночи любого старшеклассника, и он расскажет тебе сюжет произведений Толстого, даты проведения Куликовской битвы, а вдобавок еще докажет парочку теорем. Ну лично я точно бы выдала все это «на гора». Не уверена, что большая часть информации мне хоть как-то пригодилась, но с человеком, не читавшим книги вне школьной программы и не смотревшим достойные фильмы, общаться не хотелось.  Сейчас акценты сместились. 18-летние часто получают информацию, минуя книги. Они смотрят много фильмов, слушают музыку, легко могут смонтировать клип, сделать презентацию, но при этом не знают ответа на большинство вопросов, казавшихся нам элементарными. Провела мини-опрос среди 18-летних. Многие из них понятия не имели, кто такие Медея, Тарковский или Чапаев, даже приблизительно не знали, что такое Курская битва или сколько республик было в СССР. И при этом ребята отлично себя чувствуют!  Возможно, мы просто зря тратили время на запоминание различных данных. Конечно, есть более важные темы, чем мифы Древней Греции. Но иногда становится обидно, что по информационной наполненности расстояние между 40-летними и 60-летними меньше, чем между 40-летними и их совершеннолетними детьми.  Хотя в других своих проявлениях молодежь ни капли не изменилась. 18-летние также, как и 20-30 лет назад, красят волосы в невыносимые цвета, носят наряды, от которых родителей бросает в дрожь, подхамливают старшим и считают себя пупами вселенной. Просто мы оказались сейчас на другой стороне баррикады, и она нравится гораздо меньше. Потому что быть 18-летним и, чмокнув маму, убежать на всю ночь куролесить с друзьями, или улететь в Москву на концерт любимой группы, это совсем не то же самое, что ждать звонка от 18-летней дочери, уехавшей в столицу на фестиваль кей-попа.

Дарья Бутина, редактор портала «Культура Петербурга»:                  — Не сказать, что я была трудным подростком, но во мне всегда жил бунтарский дух. Он, надо сказать, к счастью, не затмевал желание учиться и стать «кем-то». Один вопрос был: кем? Меня разрывало между желанием стать врачом психиатром и пойти на юридический, а дальше в следственные органы. Метало, конечно, ощутимо. На это все накладывалась эпоха восторженных писков от«КИШа»,«Арии»,«Зверей». Новая мода на тоннели в ушах, татуировки у «друзей» на квартире. Мне хотелось всего. В голове я уже видела себя героиней романов Агаты Кристи, правда, с постеров рокеров 2000-х. Звонки мамы периодически пропускались мимо ушей, речи про приключения на всем известную точку также. В какой-то момент меня настолько разрывало от противоречий, что и учеба кратковременно отошла на второй план. На первом были мечты. Спасло меня, если честно, природное упрямство и одноклассница, с которой мы поспорили, что я стану этим кем-то! Вопреки пути бунтарства. До сих пор благодарна тому спору, ведь он привел меня в чувство реальности. Я поступила в один ВУЗ, закончив его с отличием, пошла во второй. А дальше карьера, любимая работа. Все сложилось. Но по сей день я все еще люблю эксперименты, правда, остались лишь со внешностью. В отличии от родителей я спокойно воспринимаю и желание шестилетней дочери самовыражаться через моду. Прокалывать уши мы шли вместе: она впервые, а я повторно. Сделать ультра-каре, отрезав роскошные кудри — давай вместе. Или перед музыкальной школой разрисовать руки татуировками черным перманентным маркером... Дерзай, дочь! Главное, стань тем, кем мечтаешь быть именно ты. А про забавные случаи...вот один из серии экспериментов. В то время повсюду открывались, так называемые, brow bar. Все это было диковинной штукой. И вот пошла я испытать на себе эту процедуру красоты. Надо заметить, что сделала я это зря, всего за пару дней до свадьбы. Домой я пришла обладательницей черных, как гуашь, бровей размером с указательный палец каждая. Мы с подругой, давясь от слез (я — от ужаса, она — от смеха), пытались стереть этот шедевр. Тщетно. Тогда еще будущий муж, увидев это, просто съехал от хохота по стене. Но в ЗАГС все равно повел. Правда, свои свадебные фото смотреть я не люблю до сих пор.

Материал подготовлен редакцией портала «Культура Петербурга». Цитирование или копирование возможно только со ссылкой на первоисточник: www.spbcult.ru